15.11.24
7 мин
Почему, чтобы достичь успехов в будущем, недостаточно просто опираться на опыт современников и прошлых поколений? При чём тут наука, и есть ли в жизни форсайтера место инвестициям? Не конфликтуют ли внутренний романтик и прагматик? Об этом СберСове рассказал доктор экономических наук Александр Чулок.
– Александр, как вы считаете, футуролог – это в большей степени учёный или творческая личность? Можно ли сочетать научный подход и вдохновение?
– Если мы говорим про специалиста по классическому форсайту, то это, конечно, в первую очередь учёный. Потому что форсайт – наука с более чем 70-летней историей, которая включает около 80 разных аналитических инструментов. Здесь и математическое моделирование, и эконометрика, и макроэкономическое моделирование, социология, маркетинг, психология, анализ больших данных.
Форсайт – процесс систематической научно обоснованной оценки перспектив будущего науки, экономики и общества с учётом глобальных трендов, внутренних заделов и вовлечением всех стейкхолдеров, формирующих будущее.
То есть он, по сути, как губка. Все передовые практики и инструменты, связанные с изучением глобальных и национальных трендов – трендвотчингом, изучением моделей поведения потребителя, с пониманием того, как устроены процессы развития отраслей, как меняются технологии – форсайт всё это включает в себя.
Поэтому каждый раз, когда мы работаем над крупными форсайт-проектами, а у нас таких порядка 25-30 в год, мы как конструктор используем имеющиеся инструменты и применяем их выборочно, исходя из цели, задач, бюджета, сроков и так далее.
И это очень творческий процесс. Для меня это творчество, основанное на науке, на научной базе, потому что каждый раз под конкретные постановки, ожидания заказчиков, горизонты видения мы смотрим, как лучше это сделать.
Если это форсайт для целой страны, то и инструменты должны быть соответствующего масштаба. Если это форсайт для компании, то мы больше ориентируемся на бизнес-инструменты. Если это форсайт для городов, регионов – то мы учитываем проблемы городского, муниципального развития, урбанистики.
Конечно, это очень увлекательно и интересно, но основа, безусловно, научная. И это очень важно.
– В этом смысле, наверное, форсайт можно назвать самой междисциплинарной наукой?
– Да, междисциплинарной, я бы сказал, ещё и межкультурной. Потому что очень важно учитывать, как разные культурные особенности – корпоративные культуры, культура управления, включая государственное, модели поведения в разных регионах – влияют на прогнозирование.
Паттерны поведения населения, тренды развития общества тоже очень важны. Этим форсайт отличается от традиционного прогноза. Очень важно не просто сделать красивый отчёт или яркую презентацию и положить её в стол. Важно, чтобы действительно изменились модели поведения у стейкхолдеров – тех, кто влияет на принятие решений и на реализацию будущего. Чтобы компании поменяли свои стратегии, чтобы люди поверили в достижимость результатов.
Для этого нужно быть не просто убедительными, нужно принести пользу и стать частью того будущего, которое мы формируем. То есть форсайт ориентирован именно на действие, а не на информирование.
Информирование – это важная функция форсайта, но она недостаточна. И в этом мы отличаемся от классической аналитики, где информированием всё по факту и заканчивается. Когда аналитики говорят – мы отчёт сдали, дальше вы сами. А для нас важно, чтобы произошли те изменения, о которых мы говорили. В форсайте это называется партисипативность.
Партисипативность – способ организации людей при выполнении общих задач, достижении общих целей, предполагающий активное участие каждого, соучастие и вовлечённость всех участников процесса.
– Можете ли вы назвать себя прагматиком?
– Я экономист по образованию, поэтому в чём-то я, наверное, прагматик. Но не хотелось бы, чтобы мой внутренний прагматик полностью взял верх над внутренним романтиком.
– Пользуетесь ли вы инвестиционными инструментами?
– Я стараюсь диверсифицировать свои накопления, использую различные деривативы, но не могу себя назвать в этом профессионалом.
Я закончил «Вышку», и многие из моих одногруппников филигранно разбираются в инвестиционных инструментах, а некоторые даже формируют их в стране.
– А то, что вы инвестируете, скажем так, только на любительском уровне, чем продиктовано? Дефицитом времени? Или это неинтересно для вас? Или вы, как человек, который работает с будущим, что-то знаете о перспективах инвестинструментов?
– Когда изучают экономику, ещё даже в школе, то определяют принципиальный для поведения домохозяйств фактор, который называется «принятие риска». И все делятся на так называемых риск-тейкеров и риск-эвёрсеров. То есть тех, кто риски принимает, и тех, кто рисков избегает. И это вшито в ДНК человека, это не поменять.
Это как предпринимательская жилка. Она либо есть, либо нет. Её можно развить, можно привить, воспитать, но если она внутри, то это будет великий предприниматель, а если её внутри нет, то у человека просто будет уровень определённой информированности. Точно так же, как с рисованием. Рисовать могут все, но великих художников не так много.
В этом смысле мне комфортнее не испытывать то давление рисков и неопределённостей, которые, может быть, менее эмоционально и спокойно воспринимают те, кто профессионально занимается инвестированием.
– Можно ли говорить тогда о том, что определение своего аппетита к риску – это базовый первый шаг, который стоит сделать, прежде чем вообще начинать инвестировать?
– Это важно и нужно пробовать. И в этом смысле многие институты, и Сбер здесь является одним из лидеров, на мой взгляд, готовы разделять риск с людьми, с инвесторами. Это, мне кажется, очень правильная функция, миссия даже. То, что надо диверсифицировать свои доходы, для меня является императивом. Я считаю, что это точно надо делать, я бы всем рекомендовал. Пусть даже это будут акции одной компании или вовсе одна акция. А определить, сколько инвестировать, могут помочь финансовые институты. И они делают это вполне грамотно.
– Что общего у футурологии и инвестиций?
– Меня часто спрашивают, инвестировал бы я сам в свои прогнозы. Я отвечаю, что да, но тут очень важно понимать – когда мы говорим о профессиональном форсайте, термин «сбылось – не сбылось» не совсем корректный. Мы измеряем уровень сбываемости – например, Прогноз научно-технологического развития Российской Федерации на период до 2030 года имеет уровень сбываемости 85-90%. Ещё в 2014 году, когда он был утверждён президентом, мы говорили о роботизированных системах, о нейросетях, о квантовых компьютерах, о достижениях реабилитационной индустрии, о нейроинтерфейсах, когда никто даже не знал, что в это у нас кто-то инвестирует.
Поэтому, конечно, все крупные инвесторы используют форсайт для того, чтобы обогатиться идеями о будущем.
Но было бы некорректно выстраивать прямые линейные связи между форсайтами и инвестициями. Поступая таким образом, мы исключили бы очень важную часть экономики. Я говорю про рисковых предпринимателей, стартапы и вот эту всю важную составляющую инновационной системы, которая и переводит знания о будущем в конкретные действия.
В своё время была очень классная статья, давняя, но я только название скажу, и вы всё поймёте. «Десять тысяч идей – одна успешная компания». Мне кажется, это хороший ответ на вопрос, сколько успешных компаний мы хотим иметь и сколько идей мы должны через сито пропустить.
– Какие профессии будут востребованы в ближайшее десятилетие, и как лично вы выбирали своё направление?
– Мне в целом не очень нравится, когда речь идёт о профессиях будущего, потому что, например, работа врача или учителя была и будет актуальна всегда. Меняется набор компетенций. Профессия – это маркетинговое название. «Учитель лунных баз с командировками на Марс? Конечно, беру». Маркетологи в любом случае придумают классное название, но корректнее говорить про компетенции. Это тоже надо делать на профессиональном уровне, то есть нам компетенции важны не сами по себе.
Они нужны для того, чтобы быть успешными на рынке труда либо реализовывать свои задачи и цели. А рынок труда, в свою очередь, будет таким, какой будет экономика, какими будут бизнес, наука, общественная деятельность.
Чтобы грамотно ответить на этот вопрос, нужно:
Такой вот непростой путь. Надеюсь, что профессия, связанная с форсайтом, останется востребованной при любых раскладах в будущем.
– Когда вы заработали свои первые деньги?
– В девятом классе я с моим другом Николаем Николаевичем – я Сан Саныч, он Николай Николаич – мыли полы в спортзале в школе. Спортзал был во всю территорию школы, очень большой.
Мы зарабатывали больше родителей, потому что у меня родители учёные, у друга тоже, из банковской сферы, кстати. И тогда были непростые времена, это был 1996 год. И мы зарабатывали больше мытьём полов, я делился с родителями деньгами.
Причём в зале вечером ещё занималась секция каратистов, и они нам предложили доплачивать, если мы будем второй раз мыть. А мы мыли один раз, но хорошо, основательно. Да, и получали двойную ставку.
– Так, предпринимательская жилка у вас всё-таки есть. Можете чуть ещё об этом рассказать – в то время на что вы тратили заработанные деньги?
– Я купил магнитофон кассетный на ВДНХ, фотоаппарат Polaroid, съездил отдохнуть и поддерживал родителей.
– Откладывали какую-то часть?
– Немного откладывал, да. Но не могу сказать, что значительную долю, примерно 20%.
– Ну это неплохо, мне кажется, 20 процентов не каждый взрослый гражданин нашей страны откладывает.
– Но надо сказать, что это была не чистая экономическая модель, я же жил всё-таки с родителями, не платил за съёмную квартиру. Если к этому подходить, разбирать это как экономический кейс, то я был в тепличных условиях. Но это были мои первые деньги. Это было действительно очень круто – незабываемые ощущения.
– Берёте и даёте ли вы в долг?
– В долг не беру принципиально, но даю.
– Возвращают долги?
– Не всегда. Я готов к этому, это моя позиция.
– Планируете ли вы личный бюджет? Используете какие-то приложения для этого?
– Да, конечно. Но у меня разные были периоды, я пытался совсем грамотно к этому подходить, когда все расходы, все чеки собирал, планировал. Потом понял, что мои расходы на планирование расходов выше, чем доход от того, что я это делаю. Сейчас не так скрупулёзно, но я продолжаю следить за расходами и доходами. А «приложение» называется Excel-табличка.
– Есть ли в вашем представлении сумма, после которой уже можно не думать о деньгах?
– Да, я для себя определил такую сумму, после которой, мне кажется, можно уже заняться чем-то другим. Но она превышает в два-три раза мою стандартную месячную зарплату.
– А вы её определяете, исходя из доходов или из расходов?
– Из моих потребностей – они у меня достаточно скромные. Но, кроме личных потребностей, есть обязательства, связанные с семьёй, друзьями, плюс поправка на внешнюю стабильность, которую точно нужно учесть при формировании финансовой подушки.
– Я сегодня впервые слышала ваше выступление, и сложилось такое впечатление, что вам очень нравится выступать. Это действительно так?
– Да, есть грешок.
– А можете объяснить, почему? Что вам лично это даёт?
– Как это ни пафосно прозвучит, но я рассматриваю в том числе свою миссию, как делать жизнь людей лучше. Это миссия преподавателя. Я начал преподавать, будучи студентом первого курса «Вышки». В общем, я сразу стал преподавать людям, которые получали второе высшее образование. Мне было около 20 лет, а я преподавал тем, кому было 40, например. Это очень крутая школа. Тяжёлая, но очень крутая.
И я старался давать им некоторую ценность. И в итоге от комментариев «что это за мальчик здесь пришёл» дошло до того, что люди сидели и внимали всем моим словам, поскольку я давал им то, что они нигде больше не могли получить. И я вижу это как свою жизненную миссию – менять людей к лучшему, помогать им двигаться к лучшему. Кто-то это делает сверху, через изменение законов, через макроинструменты, а я это делаю снизу. Надеюсь, мы в какой-то момент встретимся.
– Можно сказать, что вы даёте людям в руки инструмент, который поможет сделать их жизнь лучше?
– Я стараюсь так их ориентировать, чтобы, как минимум, были знания, не пропадало желание двигаться вперёд, что тоже очень важно, потому что убить желание очень легко. И чтобы был кураж какой-то, задор в том, что они делают. Не только сухой расчёт и аналитика. Стараюсь им это передать, иногда получается.
Вам понравилась статья?
В избранное
Не доставая деньги из кармана: как устроены безналичные платежи
Вы зашли в кофейню. Сделали заказ, поднесли банковскую карту к терминалу — и из терминала выполз чек. Ни вы, ни продавец денег не видели, но всё-таки вам вручили кофе, улыбнулись, настроение улучшилось. Что за операции вы запустили мановением руки? И кто в них поучаствовал? Разбираемся, как устроена система безналичных платежей.
История Дня без покупок
1989 год, Ванкувер, супермаркет. Эстонский эмигрант Калле Ласн был раздосадован из-за того, чтобы не мог взять тележку — нужно было вставить четвертак в замок (тележки соединялись цепью, разомкнуть которую можно только монетой). Он совершил небольшой акт вандализма и вставил погнутую монету. В итоге сломал замок и помешал остальным желающим взять тележки.
Уход за пожилым родственником: как организовать и сколько стоит
Правильный уход за пожилым человеком повышает продолжительность жизни и помогает сохранить близкие отношения. Как организовать заботу о родных без ущерба для работы и личного времени и какие расходы это может повлечь, читайте в материале СберСовы.
Поехали в Дагестан!
Эта республика с каждым годом становится всё более востребованным туристическим направлением. Для отличного отдыха здесь есть всё – морское побережье, горные пейзажи, природные достопримечательности, гостеприимство, богатая история и вкуснейшая национальная кухня.
Россия, Москва, 117997, ул. Вавилова, 19
© 1997—2024 ПАО Сбербанк
Генеральная лицензия на осуществление банковских операций от 11 августа 2015 года. Регистрационный номер — 1481.
www.sberbank.ruСберБанк обрабатывает Cookies с целью персонализации сервисов и чтобы пользоваться веб-сайтом было удобнее. Вы можете запретить обработку Cookies в настройках браузера. Пожалуйста, ознакомьтесь с политикой использования Cookies. Подробно рассказываем, как CберБанк обрабатывает и защищает ваши персональные данные на странице.