Перейти в тест по финансовой грамотности
Онлайн-курсыЖурналПодкастыПроверь себяСпецпроекты

Личное банкротство. Квест длиной в четыре года

23.11.21

3 мин

header-image

Недаром говорят: «от сумы и от тюрьмы не зарекайся». В жизни возможно всё, в том числе банкротство. Расскажу, как это случилось со мной.

Я беднела от кризиса к кризису, но решиться на банкротство было очень нелегко. Известно, что если сумма кредитной задолженности составляет менее 500 тысяч рублей, то суд на такие пустяки даже не будет тратить время — заявление о признании банкротом из арбитража вернут без комментариев. Кроме солидного долга, у потенциального банкрота должна найтись ещё сумма не менее 100 тысяч рублей наличными на саму процедуру и на оплату услуг арбитражного управляющего, а также несколько верных друзей, которые будут помогать с платежами в чёрные дни. Ведь предстоит от полугода до девяти месяцев прожить без легальных заработков и банковской карты.

Как я дошла до жизни такой

Шёл благополучный 2010-й год. Я работала главным редактором с белой зарплатой 120 тысяч рублей на банковскую карту, при этом курс доллара 28 мая 2010 года был 30,88 рублей за доллар. В этот тёплый майский день я получила золотистую кредитную карту с лимитом 212 тысяч рублей и 30-дневным грейс-периодом. Конечно, это было упоительно: тратить и вообще не задумываться, как дожить до зарплаты. Сумка Alexander McQueen? Почему бы нет. Если очень хочется — то можно. Даже если я выходила в минус, то легко за пару месяцев возвращала долг по карте с процентами. Покупала много ненужных вещей, но это стало очевидно только спустя пять лет.

В ноябре 2012 года банк сделал мне роскошное предложение — кредит наличными 500 тысяч рублей на «неотложные нужды». У меня не было необходимости делать ремонт или операцию в Израиле, но я, недолго думая, взяла кредит на пять лет. Никто же не предупреждает, что скоро грянет кризис и за всё нужно будет расплачиваться. Банк присылал красивые письма, а менеджеры звонили и сахарными голосами уговаривали воспользоваться предложением «только для вас».

В Японии тогда был экономический кризис, подешевела иена и стали более доступными гостиницы. Вскоре я исполнила свою детскую мечту и поехала в Японию смотреть на цветущие хризантемы. Потом были какие-то покупки, ноутбук, что-то из мебели: деньги, которые не заработал, тратятся быстро и с лёгкостью. За кредит каждый месяц приходилось выплачивать банку около 17 тысяч рублей, что было вполне по силам.

Чтобы покрыть оплату долга, потом весь месяц ела вермишель и хлеб

Через год банк снова стал атаковать предложениями «только для вас». На этот раз мне предложили наличными в кредит 200 тысяч рублей, деньги тогда действительно были нужны на медицину. В итоге в декабре 2013 года я закабалила себя окончательно. Сумма ежемесячных выплат по кредитам выросла до 25 тысяч. Кроме того, платёж за аренду квартиры подняли до 45 тысяч, и на руках от зарплаты оставалось ровно 50 тысяч. На 1 января 2014 года курс доллара ещё был 32,66 рублей. Так что тогда остатки моей зарплаты были тоже неплохими деньгами — почти полторы тысячи долларов. Однако в 2014 году началось массовое схлопывание бумажных СМИ, увольнение редакторов и начало тотальной безработицы среди журналистов. После того, как наше издание закрылось, я подалась на фриланс и пыталась зарабатывать в СММ.

Костлявая рука кризиса

В начале 2015 года до России добрался мировой кризис — курс доллара на фоне низких цен на нефть взлетел к 3 февраля до 69,66 руб. То есть всё вокруг подорожало фактически в два раза. А доходы, наоборот, упали — хорошей в медиа стала считаться зарплата в 80 тысяч, причём на такие позиции ещё был огромный конкурс. Я в эти месяцы оказалась в состоянии безработицы — какие-то люди не выплачивали гонорары, одни проекты внезапно прекращались, другие были в стадии обсуждения. Всё, что я урывками зарабатывала, относила в банк — клала 25 тысяч на счёт, чтобы покрыть оплату долга, потом весь месяц ела вермишель и хлеб.

Помню, как в марте я пришла вносить очередной платёж — и банкомат не принял мятую сторублёвую банкноту. Было обидно до слёз — эта купюра была последней. Но когда я вышла из банка, увидела толпу с плакатами — там стояли возбуждённые люди, которые взяли ипотеку в валюте и теперь не могли её выплачивать, так как доллар подорожал в два раза. Многие из ипотечников, вероятно, тогда лишились квартир. Я посмотрела на протестующих, вздохнула и подумала, что кому-то ещё хуже, чем мне. У меня же не было никакой квартиры, а денег едва хватало на аренду комнаты. Весь 2015 год продолжался кошмар безденежья.

Однажды мой знакомый юрист спросил, какова сумма моего долга банку — я сказала, что около 800 тысяч. И он посоветовал — попробуй банкротство физических лиц, этот закон как раз вступил в силу 1 октября 2015 года. И дал ещё один хороший совет — не подавай на банкротство первая, дождись, когда банк взыщет с тебя деньги через суд.

Срок исковой давности по кредиту составляет три года с момента прекращения выплат должником — соответственно, с ноября 2015 года до ноября 2018-го банк теоретически мог не подавать в суд, а пытаться взыскать долг своими методами. Методы эти хорошо известны — сначала на телефон постоянно звонили очень агрессивные хамки, которые грубо требовали выплат и обещали передать долг коллекторам. Выход был только один — я сменила номер телефона и попросила своего приятеля оформить новую сим-карту.

Через полгода пришли коллекторы и начали звонить в дверь. Вероятно, в таком случае слабонервные люди съезжают с квартиры. Честно говоря, я даже этого не сделала — настойчивость коллекторов разбилась о мою депрессию. Звук дверного звонка был отключён, кто-то приходил по утрам и стучал в дверь, но я очень поздно ложилась спать и по утрам не вставала. Даже если просыпалась, то не было никаких сил подняться. Любой человек после того, как 15 минут стоит у двери и ему никто не открывает, устаёт и уходит. По вечерам я не включала свет, но почему-то вечером никто и не приходил.

После двух месяцев визиты незнакомцев прекратились. Через какое-то время пришло письмо без подписи, просто с номером телефона отдела взыскания долгов, с предложением реструктуризации долга. Потом наступила тишина.

Стоимость процедуры банкротства может доходить до 120 тысяч, причём половину этой суммы нужно выложить сразу

Моя судебная эпопея

В начале января 2018 года мне принесли телеграмму. Я открыла дверь с плохим предчувствием — вряд ли это было поздравление с Новым годом. Почтальон торжественно попросил расписаться. Оказалось — повестка в суд. Банк подал иск на взыскание задолженности в районный суд г. Москвы, заседание было назначено на март 2018 года. Сердце у меня ушло в пятки.

Я тут же стала звонить знакомому юристу — он меня успокоил, что всё нормально, теперь можно подавать на банкротство в арбитражный суд по месту своей прописки и искать арбитражного управляющего. Загвоздка в том, что прописана я в другой области, в четырёх часах езды от Москвы. Помню свой первый визит в областной арбитражный суд — я всего лишь хотела узнать список документов, которые нужно подавать вместе с исковым заявлением. Женщина в маленьком окошке залаяла на меня, послала на сайт суда и с грохотом закрыла окошко. В приёмной не было никаких образцов или объявлений. В общем, визит в арбитражный суд нужно пропустить.

Первым делом важно выбрать арбитражного управляющего, с которым удобно обмениваться документами. Все дальнейшие визиты в суд и весь процесс этот человек будет контролировать сам. Аккредитованных арбитражных управляющих в областных центрах не так уж много — отзывы о них легко найти на официальном сайте. Кроме банкротств, они занимаются претензиями налоговой, оспариванием кадастровой стоимости земли и прочими финансовыми исками.

Дальше нужно приготовиться платить. За подачу искового заявления — 6 тысяч рублей госпошлины, официальная государственная сумма для вознаграждения арбитражного управляющего — 25 тысяч (оплачивается на депозит арбитражного суда), за составление искового заявления и описи имущества — 7 тысяч. Далее последуют обязательные оплаты двух публикаций в газете «Коммерсант» и ещё одной в реестре ФСБ — на это нужно около 20 тысяч. Теоретически можно было самой подать объявления в «Коммерсант» — теперь для этого на сайте есть удобная форма и оплата онлайн (правда, сама карта должника уже может быть арестована судебным приставом). Но на самом деле экономия будет совершенно мизерная, а управляющий начинает дуться.

В зависимости от площади текста одна публикация в газете в 2018 году обходилась в 8000–8500 рублей, соответственно, две стоили 17 тысяч. Но в 2021 году одна публикация по делам банкротств в «Коммерсанте» стоит уже 10–11 тысяч, плюс стоимость публикации в реестре ФСБ теперь 402,5 рубля. Мой довольно скромный арбитражный управляющий в регионе брал за свою работу 7 тысяч ежемесячно в течение 6 месяцев (в сумме 42 тысячи), или 40 тысяч единоразово. В Москве такса управляющих обычно 10 тысяч в месяц. Итого процедура банкротства обошлась мне в 100 тысяч. Сейчас стоимость процедуры может доходить до 120 тысяч, причём половину этой суммы нужно выложить сразу.

То есть люди, у которых совсем нет денег, просто не могут начать процедуру банкротства. Они всю жизнь скрываются от приставов. Либо всё-таки устраиваются на работу и всю свою зарплату отдают приставам в счёт погашения долга — за вычетом 10 тысяч, которые им по закону полагаются на пропитание.

После заключения договора с управляющим я получила на руки список из 19 справок, которые нужно собрать (кстати, на сайте суда были упомянуты лишь 14 пунктов из этого списка). На мой тихий возглас, что я не соберу такую прорву бумажек никогда, управляющий флегматично заметил — у меня и хромые бабульки бодро за две недели всё собирали. Пришлось смириться.

Для начала надо было обнулить и закрыть все счета. Это осложнялось тем, что у меня было пустое ИП — фактически без доходов за 2017 год, но с какой-то копеечной пеней от налоговой и с арестованным счётом. Прописана я была в одном городе, районная налоговая находилась в другом, счёт ИП был в московском банке, а большинство нужных для сбора справок контор — в областном центре.

Стояли крепкие февральские морозы, и я «мелким цугом» по сугробам бегала между четырьмя городами и возила бумажки — сначала приехать в налоговую и получить счёт для оплаты пеней, сбегать оплатить, вернуться в налоговую разморозить счёт, приехать в Москву и закрыть счёт, потом поехать в областную налоговую, сдать нулевую отчётность и закрыть ИП. Ещё нужны были справки об остатках денежных средств и о переводах за трёхлетний период на всех счетах — в каждом банке, где были когда-то счета, эти справки нужно было получать. Необходимо было подтвердить отсутствие недвижимости по всей стране — эту выписку из Росреестра делали в МФЦ больше месяца. Пришлось посетить и ПФР, и БТИ, и ещё десяток контор.

Самая удивительная категория справок — о владении движимым имуществом. Государственная инспекция по маломерным судам выдаёт свидетельства о том, что у должника нет яхты или катера. Мало того, что инспекция находилась у чёрта на куличках, в доме без лифта на последнем этаже, работала зимой раз в неделю — там ещё собралась компания бывших моряков, любителей пошутить и выпить. Сотрудники всё время что-то отмечали и выезжали на подлёдную рыбалку, и справку мне не могли выдать три недели.

Зато справку о том, что у меня нет ни трактора, ни другой самоходной техники, в инспекции Гостехнадзора мне выдали моментально. Районный отдел ГИБДД находился в милой деревянной избушке, там меня пожалели и не стали гонять за документом дважды — сразу поставили печать на справке об отсутствии транспортного средства. На радостях я выпорхнула из избушки с бумажкой, споткнулась о высокий деревянный порог и сломала ногу.

О том, что это внутренний перелом, я узнала только через несколько часов, когда вернулась в Москву — нога чудовищно распухла, посинела, на неё невозможно было наступать. Пришлось ехать ночью в травмпункт накладывать гипс, потом покупать костыли и превращаться в хромую бабульку. Причём ногу я умудрилась сломать за три дня до заседания районного суда в Москве. Написала судье ходатайство — прошу отложить заседание, мол, лежу, не могу ходить. Суд потом переносили ещё несколько раз, уже по независящим от меня причинам.

Оказалось, что спешить со справками не было никакого смысла — их можно было начать собирать по окончании суда и до вступления решения в силу, тем более что справки о доходах за последние три года в арбитраж нужно подавать свежие.

Жизнь по приговору

Фактически я побывала в суде дважды — первый раз на костылях принесла ходатайство с просьбой сделать банковскую выписку по пеням, штрафам и процентам по всем трём кредитным договорам, а во второй раз получила кипу распечаток из банка, с которыми даже не успела ознакомиться.

Представитель банка спросил меня, собираюсь ли я погашать задолженность. Я ответила, что сейчас безработная и на неоплачиваемом больничном (до февраля я ещё поработала несколько месяцев на срочном договоре с зарплатой 60 тысяч, но в марте снова оказалась без работы). Тогда он сказал судье — всё ясно, выносите решение. Судья удалилась в совещательную комнату и через несколько минут вынесла готовое решение в пользу банка. В общем, суд всегда выносит решения по кредитным задолженностям в пользу банка, удовлетворяя его претензии полностью. Случаи реструктуризации долгов, вероятно, бывают, если банк вначале до суда договорился с должником. Это явно был не мой случай.

В итоге мой долг банку по трём кредитным договорам составил более миллиона — 1 079 774 руб. 48 коп. Из них за долг по кредитной карте должно было быть взыскано 278 230,11 руб., за первый кредит — 665 606,16 руб., и за второй кредит — 133 998,23 руб.

Я так и не поняла, как после трёх лет выплат по кредиту (из предполагаемых пяти) я умудрилась не оплатить банку даже половины первого кредита на полмиллиона — при том, что исправно платила по 17 тысяч ежемесячно. То есть мне, конечно, объяснили, что вначале из ежемесячных платежей берутся проценты по кредиту, а тело кредита оплачивается только в конце выплат. Но всё равно математика расчётов мне так и осталась неведома.

Иск банка был удовлетворён 7 июня, но решение суда вступило в силу только 10 июля. По идее, в течение месяца нужно было подать иск о банкротстве в арбитражный суд. Но здесь возникло новое препятствие — в отделе судебных приставов нужно было получить справку о возбуждённом исполнительном производстве для предоставления в арбитражный суд. Уже 12 июля я пришла к районному судебному приставу за справкой, он вытер пот со лба и пожал плечами — решение суда к нему не поступило.

Райотдел судебных приставов — это настоящее место скорби. Печальнее, наверно, только в морге. В очередях часами сидят несчастные беременные в ожидании алиментов, какие-то дедульки, ждущие годами выплат, истеричные женщины и мрачные мужчины. Все они добились правды в суде, но судебные решения по каким-то причинам не исполнялись — и люди пришли со своей нуждой к приставам. А те ненавидят посетителей.

Приставы сидят всемером в душной комнате без кондиционеров, летают мухи, беспрестанно звонит телефон, на который никто не отвечает. Кто-то из посетителей с визгом качает права, кто-то плачет, кто-то просит воды. Нет никакой электронной очереди и никакой надежды. К приставам я ходила четыре раза, но меня постоянно футболили — то нет решения, то человек в отпуске, то дело не могут найти, то нашли и теперь ждите две недели. Но я как хромая бабулька, собравшая уже 19 справок, была нестерпимо настойчива — и наконец 12 сентября 2018 года арбитражный областной суд возбудил производство дела о признании меня несостоятельной.

«Потому что я банкрот»

Через пять дней после публикации в «Коммерсанте» о начале процедуры банкротства все мои счета были арестованы, карты заблокированы, все мои финансы и имущество поступили в ведение арбитражного управляющего для формирования так называемой «конкурсной массы» и последующей продажи для удовлетворения требований кредиторов. Отныне и моё недвижимое имущество находилось под арестом — я не могла его ни продавать, ни дарить.

Если у должника нет никакого недвижимого имущества, кроме единственной квартиры, в которой он прописан, то ничего продавать управляющий не будет. Он не станет составлять опись бытовой техники и пытаться отнять старую шубу. Но с катером и трактором, увы, придётся проститься. По рассказам, дотошные описи имущества делают судебные приставы, которые иногда забирают у должников последнюю сломанную табуретку. Но судебный пристав, узнав, что я подаю иск в арбитраж, потерял ко мне всякий интерес: баба с возу — кобыле легче.

У арбитражного управляющего по закону есть полгода, чтобы сделать опись имущества, провести торги и составить отчёт для суда. В течение этого времени суд отправляет ему запросы о каких-то бумажках (копии этих запросов также присылали мне по месту прописки), управляющий эти бумажки пишет и предоставляет суду. Самой мне в арбитражный суд не пришлось ездить ни разу.

Однако жить внутри процедуры банкротства было очень тяжело — фактически бессмысленно было устраиваться на официальную работу, так как любые мои трудовые доходы были бы списаны финансовым управляющим в конкурсную массу, а мне официально оставили бы на жизнь всего 10 тысяч в месяц (и то только после ходатайства).

Нельзя было пользоваться никакими банковскими картами — ни получать от кого-либо деньги, ни расплачиваться, ни делать переводы. Все счета были обнулены и заблокированы. Можно было жить только на наличные — либо брать в долг (если осталось, у кого), либо зарабатывать нелегально. Все временные подработки приходилось оформлять по договорам на друзей и ездить к ним за наличными. Некоторые недоумевали — почему я не могу тебе перевести деньги по номеру телефона? Потому что я банкрот.

С одной стороны, я осатанела за этот год без банковских карт и постоянной работы, с другой — научилась планировать свой бюджет до копейки. Я всегда точно знала, сколько поездок на метро мне понадобится, сколько денег осталось на транспортной карте, сколько в этом месяце будет потрачено на продукты и сколько я смогу отложить на следующий. Я стала вести таблицы расходов, понимать, где можно сэкономить и как разумнее тратить.

Банкротство создаёт много ограничений, но в то же время отрезвляет. Ты понимаешь азбучные истины. Просто никогда не надо брать кредитов, а нужно жить по средствам, прекратить неразумное потребление и научиться ценить своих друзей. Тех, кто не отвернулся от меня из-за банкротства. Тех, кто возил меня в гипсе в суд и в травмпункт на перевязки. Тех, кто выпросил для меня инвалидное кресло в музее и устроил феерическую экскурсию на колёсиках по залам Третьяковки. Тех, кто просто приносил продукты, когда наступали совсем чёрные дни. Спасибо им всем огромное!

В общем, полгода я как-то с грехом пополам выживала и платила арбитражному управляющему. Иногда задерживала платежи на два дня — и сразу получала предупреждение, что процедура банкротства может быть остановлена. Так что 7 тысяч вовремя вынь да положь. Если же арбитражный управляющий напишет в суд заявление о выходе из процедуры (он имеет право сделать так без объяснения причины), банкротство будет объявлено, но долги списаны не будут. И начинай всё с нуля — выбор управляющего, сбор справок и платежей по новому кругу. Тьфу-тьфу, меня пронесло.

Наконец 28 февраля 2019 года суд рассмотрел отчёт арбитражного управляющего, признал меня банкротом и списал долги. Но пришлось с нетерпением ждать ещё до 11 марта, когда информацию об окончании процедуры опубликовали в «Коммерсанте».

И вот всё завершено! С момента первого заседания суда по иску банка до успешного конца всех мытарств в арбитраже прошёл целый год. Возможно, у кого-то получается быстрее, но минимум 9 месяцев в этой болотной трясине приходится плыть.

Что происходит после этого? С банкрота полностью списываются его долги перед всеми кредиторами, и он может начать жить с белого листа. С момента окончания процедуры три года нельзя открывать ИП, возглавлять ООО и вести предпринимательскую деятельность. Следующее личное банкротство можно объявить не ранее, чем через 5 лет. Нельзя брать кредиты, не предупредив банк, что я была объявлена банкротом. Но в любом случае мои данные навсегда останутся в банковском реестре недобросовестных должников. То есть фактически банки никогда не выдадут мне ипотеку или крупный кредит, и лишь тёмные микрокредитные организации могут давать микрозаймы за немыслимые проценты. Правда, я и сама их не возьму: чувство собственной безопасности для меня важнее.

Сразу по окончании процедуры можно путешествовать за границу, устраиваться на работу в любые государственные и частные учреждения, даже работать главным бухгалтером. Но самое классное — можно снова открывать счета и заводить банковские карты. Можно даже просто кому угодно отправить денег по номеру телефона. И это настоящая свобода, которую ценишь только тогда, когда потеряешь.

#личный опыт

#банкротство

Вам понравилась статья?

В избранное

Вам может быть интересно

  • Другие статьи этого раздела

    Россия, Москва, 117997, ул. Вавилова, 19

    © 1997—2024 ПАО Сбербанк

    Генеральная лицензия на осуществление банковских операций от 11 августа 2015 года. Регистрационный номер — 1481.

    www.sberbank.ru